У твоих губ вкус сигарет...Телефонный звонок, усиленный тишиной ночи, вырвал меня из объятий Морфея. Увидев на дисплее улыбающуюся фотографию моей подруги, я стряхнула с себя остатки сна, понимая, что опять произошло что-то неприятное, потому как Пэм не звонит в три ночи без уважительных причин.
-Пэээм... – вопросительно протянула я, усаживаясь в кровати.
-Кэт!- подруга взвизгнула, раздался звон бьющийся посуды, а затем послышались тихие всхлипы, - Он опять надрался и распускает руки!
Вот так всегда, Хэнк, парень Пэм, из категории «в тихом омуте черти водятся». С виду интеллигент интеллигентом: всегда в костюме, на крайний случай жилет поверх рубашки; очки в роговой оправе, дорогие зараза, но придают поистине вид умного и воспитанного юноши; обувь постоянно начищена так, что можно разглядывать себя в ней, как в зеркале... И за всем этим лоском скрывается закоренелый садист в поисках новой жертвы. Когда он трезв, то вполне удачно контролирует эту часть своей натуры, довольствуясь язвительными, уничижающими репликами в адрес своей «жертвы», но стоит ему понюхать алкоголь... Тут- то Хэнка и прорывает...
-Я сейчас!- говорю, уже вскакивая с постели, и ища в шкафу джинсы и майку. – Ты где?
-Заперлась в подвале, но он грозит выломать дверь... Кэт... – подруга снова всхлипнула, и я, каким-то шестым чувством поняла, что на этот раз все может быть намного хуже. - Приезжай скорее...
-Пэм, успокойся, соберись... – никогда не знала, что ей сказать в такие моменты. Даже эти «успокойся» и «соберись», на мой взгляд, звучали как-то фальшиво и неубедительно. – Через двадцать минут буду у тебя, а ты... Богом молю, звони в полицию и накатай уже на этого мерзавца заявление!
-Хо... хорошо... – снова тихие всхлипы и подруга отключилась.
Уже в коридоре, обувая кроссовки, я попыталась вспомнить в который раз вот так, среди ночи, срываюсь по ее телефонному звонку. У меня не так много друзей, но стоит хоть одному из них кинуть сигнал «SOS», как я тут же лечу на помощь. И это при всей моей искренней нелюбви к остальному населению нашей грешной Земли...
Моя машина на парковке сонно отозвалась на нажатие кнопки сигнализации, приветливо мигнув габаритами. Скользнув на водительское сидение, и привычным движением повернув ключ в замке зажигания, я резко вырулила с парковки, прикидывая в уме с какой скоростью мне надо ехать, чтобы вовремя быть у Пэм. Медленно набирая обороты, двигатель мерно урчал. Машина выбралась из лабиринта улиц на гладкое полотно магистрали, где от меня практически ничего не требовалось, за исключением ровно держать автомобиль в полосе и постепенно увеличивать скорость. Что, собственно, я и делала, наблюдая, как стрелка спидометра уже перевалила за сотню. Притормозив у поворота, я вновь нажала педаль газа в дуге и слегка отпустила ее, когда машина вышла на ровную прямую. «Надо сбавить скорость»- мелькнула у меня мысль, хотя на ночной магистрали мне не попалось ни одной машины. Только мысли и дела, лично у меня, очень часто расходятся, поэтому ничего удивительного в том, что я вновь нажала на «газ» нет. По глазам резко вдарил свет дальних фар быстро приближающейся встречной машины, но водитель, похоже, заметив меня, переключился на ближний свет. Расстояние между нами сократилось в секунды, и совершенно внезапно эта встречная машина выехала на мою полосу. Вокруг трассы были сплошные поля и я, наивно понадеясь на это, решила объехать придурка по правой обочине, резко вывернув руль в нужную сторону. Единственное, что я не учла, это то, что темнота скрывает детали и обочина оказалась узкой, круто спускаясь вниз метра на три. Естественно, после таких выкрутасов машину занесло и выкинуло с дороги. Перевернулись мы с автомобилем два раза, и каждый раз я хорошенько прикладывалась макушкой к крыше. На последнем перевороте, задев локтем боковое стекло, я его выбила, а осколки в силу законов физики полетели на меня, острыми иглами впиваясь в кожу. Словно в замедленной съемке, я видела и чувствовала как мое средство передвижение, натужно скрипя металлом, вновь встало на четыре колеса и, жалобно взвыв, заглохло. «Ну, вот, кажется, до Пэм я сегодня не доберусь...» подумала я, пытаясь отстегнуть ремень безопасности и тихо радуясь, что ничего не заклинило и не заело, открыла дверь и, буквально, выпала из машинки. Медленно сползая по искореженному металлу задней двери, я нащупала телефон в заднем кармане и достала его. Тыкая по сенсорному экрану и ища последний вызов, я удивлялась темным багровым следам, остающимся после моих пальцев на дисплее. Еще и гряз где-то умудрилась найти...
-Пэм... – голос слегка хриплый и каждое слово отдается тупой болью в горле. – Прости, но, кажется, я не приеду...
Последние слова даются с трудом, а холодные пальцы совсем отказываются держать мобильный. Он выскальзывает из руки, с глухим стуком ударяясь об землю, и издает противное пиликанье. Похоже, он умер.
В ярком свете фар видно, как две фигуры быстро спускаются по склону, поскальзываясь на влажной земле, и переругиваясь друг с другом. Забавно наблюдать за ними, но свет... такой резкий и холодный режет глаза. Адреналин выветривается из крови, уступая место боли и страху. «Боже, я же такая трусиха!» - вспоминаю я и горькая усмешка появляется на губах. И очень боюсь боли, любой... Как же меня угораздило так попасть, что и боль и страх в одном флаконе?! Но сил думать и анализировать нет, они покинули меня вместе с остатками адреналинового возбуждения. Хочется просто закрыть глаза и полежать минуть пять, а потом я встану... и обязательно ляпну что-то язвительное тому, кто вылетел на меня со встречной.
Становится очень холодно, а яркий свет проникает сквозь плотно сомкнутые веки. Выключите этот долбанный свет и оставьте меня в покое, это все, что я прошу. Нет никакого желания шевелиться, думать и чувствовать. Холод тонким настом покрывает все эмоции, замораживая их, оставляя где-то на периферии до лучших времен. Нисходит блаженное спокойствие и безразличие, когда абсолютно без разницы что будет дальше и будет ли вообще... Это единственные подвластные мне сейчас чувства и я цепляюсь за них, лишь бы не ощущать боль и страх. Свет разливается вокруг, пропитывает каждую частичку меня, принося с собой новую волну холода, от которого сдавливает легкие и сердце замедляет свой ритм. Можно я останусь здесь навсегда? Ну и что, что холодно, зато спокойно и безмятежно, не надо задумываться о будущем и принимать какие-то решения, можно просто вот так находиться в этом белом тумане, не чувствовать, не думать, не мечтать... Не быть...
Издалека разносятся голоса. Я слышу только их шум, но слов разобрать не могу и просыпается любопытство. Стряхивает с себя тонкую наледь и тянется туда, откуда доносятся звуки...
-... ты слышишь меня? – хриплый мужской голос привлекает мое любопытство еще сильнее. – Люк, черт возьми, что ты там так долго, звони скорее в скорую, у нее почти не прощупывается пульс...
Это он обо мне? Странно, я ведь нормально себя чувствую, не надо никакой скорой, оставьте меня здесь. Никуда не хочу уходить, ничего не хочу знать и чувствовать! Что я плохого сделала этому парню? Вопросы вяло копошатся в голове, чувства, как и любопытство, тоже начинают потихоньку скидывать с себя оковы холода... Не хочу, не хочу, не хочу!!! Я села прямо в мягкий туман, пытаясь руками нащупать за что бы уцепиться. Пальцы услужливо поймали небольшие каменные выступы. Все, я остаюсь тут!
-Люк, она, кажется, перестала дышать!- голос был пропитан паникой и злостью. – Черт, девочка, посмотри на меня...
Ну, уж дудки! Не буду никуда смотреть и сами выметайтесь отсюда прочь!
-Джек, я... я не знаю что делать!- второй голос... он «не красивый», слишком молодой и слишком высокий. То же паника, и даже с истеричными нотками.
Что-то больно сдавило грудь. Ай, где же то славное ощущение спокойствия и безразличия?! Еще раз и еще. Словно на живую вскрыли грудную клетку и руками сжимают сердце.
-Давай, детка, ну же... – это тот самый хрипловатый голос, за которым так усердно тянется мое любопытство.
Внезапно я чувствую тепло на губах и слабый вкус табачного дыма. Господи, так не честно, я только что бросила курить! Запах сигарет, смешанный с мускусом окутывает меня, вытесняя холод, пропитывая каждую клетку тела. Желания, мысли, чувства, все приходит в движение, поднимается, расправляется и тянется за этим дурманящим запахом. Что-то подталкивает меня в спину, заставляя отцепиться от каменных выступов и идти... идти вперед к теплу, которое согревает губы.
-Вот так, молодец... – тепло покидает меня, оставляя лишь слабое ощущение надежности и правильности моих действий. Медленно передвигая ногами, я выхожу из молочно-белого тумана в темноту, где, я знаю точно, есть то тепло и тот запах, которые вытесняют холод...
С трудом открыв глаза, вижу перед собой размытое пятно чьего-то лица. Очень хочется сфокусировать зрение и рассмотреть того, кто склонился надо мной.
-Привет... – о, я узнаю этот голос! Несколько раз моргнув, и, наконец, восстановив зрение, принимаюсь разглядывать мужчину. Глаза стального цвета в обрамлении густых ресниц с выцветшими кончиками и мелких морщинок, смотрят на меня с беспокойством и затаенным облегчением. Четко очерченные высокие скулы. Легкая небритость... Он реальный? Дабы проверить это, я поднимаю руку и касаюсь его щеки. На этот простой жест уходит много сил и пальцы, едва коснувшись его, оставляют кровавый след на лице. Рука безвольно падает, а меня уносит теплая волна невесомости. – Эй, не бросай меня! Слышишь?
-Мммм... – только это могу я издать своими пересохшими связками, отдаваясь спокойному и мерному покачиванию небытия...
Темнота как-то резко выпускает меня, возвращая все звуки и запахи окружающего мира. Хочется открыть глаза, но получается это плохо. Я чувствую, как дрожат мои ресницы, но веки по-прежнему крепко сомкнуты. Да, что же это? Еще одна попытка и, ура, получилось!
-Ну, наконец-то! – это Пэм, с красными, припухшими глазами и темными кругами под ними. Она что, плакала и не спала несколько ночей? И все, похоже, из-за Хэнка... – Знаешь, если будешь так пугать меня, я не буду с тобой больше дружить! Шутка ли, два дня она валяется на кровати полутрупом не приходя в себя, а Пэм должна переживать за нее. Помнишь, ты говорила, что переживать - это твоя обязанность?! Пить хочешь?
Подруга говорила и говорила, не останавливаясь и постоянно улыбаясь, отчего ее заплаканные глаза маниакально блестели. Я слабо улыбнулась и кивнула, выражая свое желание глотнуть живительной влаги. Пэм услужливо подала мне стакан с трубочкой, не переставая широко улыбаться, и мне хочется осведомиться о ее психическом здоровье. Первые глотки были болезненными, но чем больше я пила, тем легче мне становилось. Будто я прошла всю Сахару и, наконец, набрела на оазис. Медленно возвращалась тупая боль в левом бедре и плече, заставляя меня слабо поморщится.
-Болит? – спросила Пэм, вновь садясь на стул. Я кивнула и, все еще не решаясь заговорить, удивленно уставилась на нее. – Ну, а что ты хотела? Говорят, у тебя такой огромный кусок стекла торчал из бедра. Он рассек бедренную артерию, или что-то в этом роде, и ты потеряла много крови. А Джек сказал, что ты даже не дышала...
Подруга округлила в ужасе глаза. «Джек»... где-то я уже слышала это имя, но никак не могла вспомнить, где именно. Кто такой этот Джек? Я хотела спросить у Пэм, про него, но стук в дверь прервал меня, не дав открыть даже рта.
Высокий худощавый мужчина подпирал плечом дверной косяк, широко улыбаясь и показывая ровный ряд белоснежных зубов. Господи, да что сегодня со всеми? Рождество? Вроде бы нет... Он, похоже, заметил мой подозрительный взгляд и перестал улыбаться. Вот и славно! Парень небрежно откинул назад прядь темных волос, которые едва доходили до плеч и слегка завивались на концах, и оттолкнулся от косяка.
-Привет! – ох, твою же мать... внезапно перед глазами все поплыло, и я вспомнила, как не хотелось мне слышать этот голос, и как настойчив он был.
-У твоих губ вкус сигарет... – вырвалось у меня. Пэм хихикнула, а уголок тонких губ мужчины слегка дрогнул в улыбке.